...Начало игры...
Что же мне сегодня снилось?
На голове полотенце, в которое замотаны мокрые волосы. Николь только вышла из душа, его она обычно принимала по утрам.
Ну что же это было?
Задумчивое – задумчивое выражение личика. В руках мороженое в вафельном стаканчике, в губах торчит маленькая чайная ложечка.
Что?
Несколько мгновений девушка пытается свободной рукой поправить полотенце, съехавшее на один глаз, но ничего не выходит и в итоге последнее съезжает с волос на пол, раскидав мокрые пряди по острым плечикам. Николлетт недовольно фырчит, склоняется к полу. Сидя на стуле по-турецки это делать совершенно не удобно. Чуть не упав лицом в… пол, девушка кое-как все же умудрилась поднять полотенце, испачкав его предварительно мороженым. Выпрямилась. Тоскливо вздохнув, осмотрела пятно, мороженое и поняла, что ни то, ни другое теперь к применению не годны.
Так не честно. И все же, что мне снилось?
Поморщившись, она повесила полотенце на спинку стула, а мороженное… все же доела. Ну, в самом деле, не пол же им вытирала Тьерри, а всего лишь на всего полотенце. Или же полотенце вытирало морожено? Весьма, весьма философский вопрос. Его девушка оставит на потом, а сейчас, все же доев мороженное, упрется локтями в стол, подопрет ладонями подбородок и вернется с волновавшим Нику вопросам.
А именно к тому забытому сну, что пару часов назад беспардонно выпихнул девушку из царства Морфея.
Но нет, француженка сдаваться не собиралась и уступать сну тоже. Поэтому она обязательно вспомнит, что снилось.
Что? Что? Что? Что же это было? Огород? Город? Маман и папа? Остров? Лес? Школа? Одноклассники? Нет… это все не то. Но, что же тогда? Может… может… нет...
Девушка приблизилась в розе, которая одиноко стояла в вазе на столе, улыбнулась:
- Доброе утро, – и сдула тонкий слой пыли с лепестков – Я надеюсь, что ты не скучал сегодня.
Некоторое время задумчиво взирала на лепестки, все еще стараясь бороться с собственно памятью.
- Эх – вырвалось, наконец, из груди и Николь сдалась, убрала за уши светло-русые локоны и встала со стула, тут же заохала – ноги отсидела. Пока она их разминала, прошло еще некоторое время.
На уроки Тьерри опоздала где-то полтора часа назад, так что теперь ее волнения и торопливость точно ни к чему хорошему не приведут.
Откуда-то из глубин шкафа девушка выудила фен, расческу, средство для укладки волос. Ничем другим Ника не пользовалась. Распутала провод, выдавила на ладонь немножко средства, как раз столько, чтобы голова не походила на голову Энштейна. Ладно, если бы мозгов там было столько же. Но Ника, если не считала себя полной, то дурой точно. Так что такая великая честь Тьерри совсем не была нужна.
Распределив средство для укладки по волосам на столько хорошо, на сколько это было возможно, Ника включила фен и принялась за действие, которое за два года стало ежедневной традицией…
Получасовые мучения с фоном не прошли даром и вскоре Николетт уже взирала в зеркало, недовольно сдула челку, поправила серьгу в мочке уха и запихала фен и остальные предметы на место в шкаф.
Огляделась, вспоминая, что же собиралась делать дальше, потерла ладошки друг о друга. Вновь подошла к шкафу, стягивая с себя мужскую футболку, в которой спала ночью. Оставшись в кружевных трусиках-шортах, Наколь огляделась, улыбнулась.
Как хорошо, что у меня соседей нет.
Стала копаться в вещах, пытаясь отрыть там блузку и юбку:
- Ох, а я накраситься то забыла, – хлопнув себя по лбу, девушка подошла к своему столу и открыла один из ящичков, вытаскивая оттуда косметичку.